Враги всегда мечтают, как бы напасть на нашу страну, уничтожить наших защитников — армию и флот, отнять наши земли, фабрики и заводы, посадить нам на шею капиталистов и помещиков, чтобы весь советский народ работал на них, чтобы опять вернулись в нашу прекрасную страну нищета, безработица, голод, холод, унижение, рабство…
Нет маленьких проблем. Каждая маленькая проблема является частью большой. И, не решив маленькую, провалишь большую!
Родина! Родина!
Страна счастья и радости, страна высоко поднявшего голову Человека! Как не рваться к тебе от всех красот земного шара, как не стремиться к тебе всеми фибрами напряженной души — к тебе, твоим тучным колхозным полям, к твоим мощным фабрикам и заводам, красивым, узорным городам, веселым, ликующим деревням! Вдали от тебя — и под толщами вод океанов — всюду чувствуешь врага, зажавшего под железной пятой миллионы братьев, лишенных радостей жизни, света науки и познания мира, лишенных счастья вольного, творческого труда, вынужденных собственными руками строить для себя оковы и тюрьмы!
Как не любить тебя, Родина!
Тебя, вырвавшую детей своих из нищеты и тьмы! Тебя, осенившую их шелковым знаменем коммунизма, построившую их же радостными руками новый, ликующий Мир для возрожденного в труде Человека!
Родина! Родина! Единственная, лучезарная! Страна счастья и радости! Весенний, цветущий сад!
Надо и про воздух и про весь мир знать все, что только можно…
Раздался пронзительный, полный ужаса крик Павлика:
– Игла!..
Это был первый звук человеческого голоса, вырвавшийся за всю эту полуминутную ужасную борьбу…
Нога Павлика вырвалась из-под плеча Горелова и с силой, которой трудно было ожидать, ударила по руке, и рука отлетела, прежде чем игла успела коснуться шва. Но обратно нога уже не вернулась: одним движением плеча Горелов сбросил с себя потерявшего равновесие мальчика, и тот кубарем, увлекаемый своим винтом, ринулся глубоко вниз, где столкнулся с еще не пришедшим в себя Маратом. Близко, совсем близко возле них, тихо колеблемое струями взволнованной воды, покачивалось закованное в скафандр тело лейтенанта.
– Насмерть, гадюка?! – взревел в неописуемой ярости Скворешня.
Скворешня стоял в полной растерянности, переводя глаза с зоолога на улыбающегося капитана.
– Как же это так? – бормотал он с побагровевшим лицом. – Да не может же быть! Что же я… трое суток в нетчиках числился?
В крайнем волнении он положил недоеденный бутерброд на буфетный столик и повернул голову к капитану.
Тот продолжал улыбаться:
– Не беспокойтесь, товарищ Скворешня! Не бросайте свою полезную работу. Все потом объяснится… Вы не в нетчиках числились, а… в покойниках.
Под общий смех, окончательно сбитый с толку, Скворешня медленно повернулся к буфету и с новой яростью набросился на закуски, запивая их горячим бульоном.
Подводная лодка была военным кораблем. Враги Советского Союза неоднократно пытались добыть чертежи таинственной подлодки, получить материалы и конструкторские расчеты. Вокруг завода, где шло ее строительство, день и ночь кружили шпионы; два ответственных работника завода, у которых они, очевидно, предполагали добыть на дому материалы о подлодке, были найдены убитыми; шпионов вылавливали, сажали в тюрьму, некоторых за убийство расстреляли. Но число их не уменьшалось, а дерзость, по мере приближения сроков окончания стройки, увеличивалась.
Пораженный этой невиданной охотой и коварством, прикрытым красотой и изяществом, Павлик с разгоревшимися глазами машинально повторял:
— Вот здорово! Какая красивая злючка! Какая злючка красивая!
Зоолог сделал попытку пожать металлическими плечами:
— Не злая, бичо, и не добрая. Она просто живет и борется за жизнь. А к капусте и к кондитерскому печенью ее никто не приучал.
Барракуда – страшилище антильских вод, – словно молния, поразила мурену.
– Не понимаю. Абсолютно не понимаю, чему вас только учили в этих ваших прославленных гимназиях, или… как их там… колледжах, что ли!
– Колледж святого Патрика, Иван Степанович, в Квебеке.
– Не святого Патрика, – разразился океанограф, – а святого невежества!.. Вот-с! Святого невежества! Не знать ничего и даже не слышать об острове Рапа-Нуи, или Вайгу, или Пасхи! Это чудовищно!
Всем уже давно известно большое значение слизи, покрывающей тела почти всех водных организмов, особенно таких, которые не сидят на месте, а активно и быстро двигаются. И действительно, слизь сильно уменьшает трение и сопротивление воды во время движения в ней. Крепина увлекла мысль увеличить быстроту движения «Пионера», покрыв его корпус чем-нибудь вроде слизи. Однако, если бы и удалось покрыть поверхность «Пионера» искусственной слизью, все равно она непрерывно смывалась бы водой. После долгих поисков Крепин нашел совершенно неожиданный выход. В тех случаях, когда необходимо было достичь особенно больших скоростей, он окружал корпус «Пионера» вместо слизи слоем горячего пара. Пользуясь своими неиссякаемыми запасами электроэнергии, «Пионер» с ее помощью нагревал весь наружный корпус подлодки до температуры в две тысячи градусов. При такой температуре небольшой слой окружающей воды мгновенно превращался в пар. Вследствие быстрого движения подлодки все новые и новые слои воды приходили в соприкосновение с ее накаленной поверхностью, непрерывно создавая вокруг нее сплошную газообразную оболочку. Этим устранялось трение воды и возникало трение в газообразной среде, плотность которой, правда, была более значительной, чем плотность атмосферного воздуха, но во много раз ниже плотности воды. Образующийся вокруг подлодки пар, как только она удалялась из данной точки, немедленно охлаждался под влиянием окружающей низкой температуры и превращался опять в воду, не достигая поверхности, в виде пузырей.
Надо всегда помнить, что мы окружены врагами.
один кубический метр воды, остывая на один градус, согревает на один градус три тысячи сто тридцать четыре кубических метра воздуха, соприкасающегося с этой водой!
— Так вот, — начал Шелавин, — теплоемкость воздуха — ноль целых двести тридцать семь тысячных теплоемкости воды. Почти в пять раз меньше! А вывод отсюда, если принять еще во внимание удельный вес морской воды и сухого воздуха, получится совсем простой, но огромный важности: один кубический метр воды, остывая на один градус, согревает на один градус три тысячи сто тридцать четыре кубических метра воздуха, соприкасающегося с этой водой! При охлаждении только на один градус слоя воды толщиной в двести метров на всем пространстве норвежской части Атлантического течения выделится такое количество теплоты, которого достаточно для нагревания на десять градусов (Слышите? На десять градусов!) слоя воздуха толщиной в четыре километра (Слышите? В четыре километра!) и покрывающего всю площадь Европы! Вы представляете себе — над всей Европой?! Ученые вычислили, что через каждый погонный сантиметр европейского побережья с океана на материк в течение года проносятся четыре тысячи миллиардов калорий! Подумайте — через каждый сантиметр! Самый лучший каменный уголь обладает теплотворной способностью в восемь тысяч калорий. Значит, через каждый сантиметр в течение года проносится тепло, которое заключают в себе пятьсот тысяч тонн самого лучшего угля!.. Сколько же угля надобно было бы сжечь, чтобы получить тепло, которое в течение года проносится на материк через все побережье Европы? А? Позвольте вас спросить? Теперь вам понятно, почему Атлантическое течение может играть роль печки для Европы?
Девяносто один миллиард тонн воды в час! А? Что вы скажете по этому поводу, позвольте вас спросить? Это даже трудно представить себе! Сравните это количество воды… ну хотя бы с Волгой. Величайшая река Европы, пересекающая поперек почти весь наш Союз, каждый час приносит в Каспийское море в среднем тридцать миллионов тонн воды, то есть в три тысячи с лишним раз меньше Гольфстрима! Понимаете? Даже все реки земного шара вместе взятые ежечасно выносят воды в двадцать два раза меньше, чем один Гольфстрим! И вот эта громада воды, — нагретая под жарким, экваториальным солнцем Атлантики, несет с собой на север невероятное количество теплоты. Что вы можете сказать по этому поводу?
Это такое давление, под которым не только человек, но и железный пустотелый цилиндр сплющится. В нашем же скафандре человек останется цел и невредим.
Помилосердствуйте!.. Откуда ожирение? Какой ревматизм? Пожалейте память моей покойной мамы! Она ведь умерла от воспаления легких.
— Ну вот, видите… видите… — бормотал в замешательстве зоолог, склоняясь над микроскопом. — Умерла… С такими вещами надо быть осторожнее!
«Тайна двух океанов» — научно-фантастический роман Григория Борисовича Адамова (1939)
Сюжет книги:
Советская подводная лодка «Пионер» направляется из Ленинграда во Владивосток, чтобы стать там подводным щитом на дальневосточных рубежах Родины. «Пионер» — не только боевая, но и научно-исследовательская субмарина, способная погружаться на любые глубины и преодолевать колоссальные расстояния.
Во время путешествия экипажу предстоит испытать немало опасных приключений, включая боевое столкновение с вражеским крейсером и спасение из ледяного плена. Главное — «распознать» и обезоружить шпиона-диверсанта в составе экипажа «Пионера». Цель экспедиции — не только военная, но и научная: в пути зоолог Лордкипанидзе и океанограф Шелавин изучают океанические течения и рельеф дна, температуру и состав воды в разных частях океана, животный и растительный подводный мир.
Персонажи: Павлик Буняк — сын советского дипломата, спасён экипажем «Пионера» с айсберга. Андрей Скворешня — старшина водолазов, очень силён физически, добродушен, но в гневе страшен. Арсен Лордкипанидзе — зоолог, ихтиолог, профессор, начальник научной части подлодки «Пионер», также выполнял обязанности врача.
